Любовь, только любовь - Страница 191

191

Благодаря ей Катрин смогла вкусить все радости уюта. В огромных залах, отведенных для приема гостей, слуги готовили пышный пир, который казначей устраивал в честь Девы. Матильда подозвала двух горничных и приказал им согреть воду и приготовить комнату.

Погрузившись в ванну, Катрин подумала, что никогда раньше не испытывала подобного блаженства. Горячая вода, душистое мыло, благовония – все это как по волшебству оказалось в ее распоряжении. Ушли в прошлое времена, когда храбрый Питуль каждое утро приносил ей в камеру кружку холодной воды. Как следует отмыв тело и голову, она почувствовала себя другой женщиной. А рубашка из тончайшего батиста, заложенного складками, шелковое платье цвета увядших листьев, немного ей великоватое, но надежно схваченное булавками, окончательно преобразили ее. Пока служанка расчесывала ее длинные волосы, щедро расточая им похвалы, Катрин думала о том, что все ее тревоги, все страхи и воспоминания о былых страданиях остались там, в оскверненной воде, которую сейчас торопливо выплескивали служанки. Матильда, выходившая помочь невестке дать последние распоряжения перед пиром, ошеломленно застыла на пороге, потрясенная той переменой, которая произошла в молодой женщине. Не прошло и часа, как несчастная, приговоренная к смерти, превратилась в красивую элегантную даму.

– Моя дорогая графиня, вы поистине обворожительны. Теперь я начинаю лучше понимать происходящее. По правде говоря, я задавалась вопросом, какой безумец мог вообразить, что вы близкая подруга герцога Филиппа. В это верилось с большим трудом.

– Я больше не его подруга, – ответила Катрин, улыбаясь, – и расскажу вам почему, ведь вы так добры ко мне!

– Пустяки. Будьте как дома. Страшное недоразумение – вот причина всех ваших злоключений, и я поняла это почти в тот же миг, что и наша мудрая Жанна. Здесь вы найдете надежный приют. Идемте же, я представляю вас гостям. Кажется, приближается кортеж.

Крики ликования слышались все ближе – вероятно, Жанна уже вышла из собора и направилась в отведенные ей покои.

– Нет, только не сегодня, при всех мне будет стыдно, – заупрямилась Катрин. – А завтра я сама брошусь на колени перед Девой, чтобы поблагодарить ее.

В этот миг в дверях возникла раскрасневшаяся и запыхавшаяся Маргарита Буше. Улыбнувшись Катрин, которую она тепло приняла – ведь ту прислала в их дом Жанна, – она обратилась к свекрови:

– Она здесь. Умоляю вас, пойдемте со мной, я умираю от страха и ни за что не решусь подойти к ней одна.

– Когда же вас перестанут пугать доспехи, Марго? – пожала плечами Матильда. – Ведь к нам приехал не главарь шайки разбойников, а красивая молодая девушка…

– …которую ниспослало нам небо! А ведь это может испугать сильнее, чем встреча с разбойниками!

Женщины поспешно вышли, оставив Катрин одну. Кортеж Жанны и впрямь приближался, и молодая женщина подошла к окну, чтобы посмотреть на него. Дева опять сидела на коне, но знамя передала своему оруженосцу Жану д'Олону. Так было удобнее пожимать руки, которые протягивались к ней, или же обнимать младенцев, которых ей подавали.

За ней строем продвигались невозмутимо улыбающиеся капитаны. Лишь один из них был мрачен и рассеянно сидел в седле, не отрывая взгляда от своего коня. С бьющимся сердцем, зардевшись, Катрин узнала Арно. Никогда прежде не казался он ей таким поникшим и измученным. Он напоминал побежденного, волочащегося за повозкой победителя, и Катрин спросила себя, известно ли ему, что Жанна вырвала ее из лап смерти? Оттого ли так мрачно его лицо, что она жива, или же он удручен ее гибелью? При мысли о том, что его, быть может, мучают воспоминания о прошедшей ночи, молодая женщина улыбнулась. До чего же прекрасно было ощущать себя живой, молодой, свободной… свободной, чтобы продолжать свою нелепую, упорную борьбу с капитаном Монсальви!

– Я никогда не оставлю тебя в покое, – прошептала она чуть слышно, когда рыцарь, не заметив ее, проехал мимо окна. Непреодолимое желание взять реванш, отомстить охватило ее. При виде Арно она испытала странное чувство: она одновременно и любила, и ненавидела этого странного человека, который с такой холодной решительностью, не колеблясь, послал ее на смерть и который с такой страстью стонал в ее объятиях. Его удрученный вид, грусть, запечатленная на челе, вызвали у Катрин прилив злого торжества. Пусть же и он познает страдание и поймет, что гордость может защитить отнюдь не всегда.

Когда все приехавшие вошли в дом и он наполнился ровным гулом, Катрин прилегла на свое ложе, такое мягкое, что она готова была расплакаться от счастья. Воспоминания о прошлом будили в ней не только гнев на Арно, но и беспокойство. Сегодня вечером или завтра они столкнутся лицом к лицу, и эта минута, вынуждена была признать молодая женщина, страшила ее более всего. Как поступит он, поняв, что она жива?

Два раза она принадлежала ему безраздельно, и он не мог не понимать этого. Откуда же эта исступленная ненависть, заставившая его послать ее на муки, отдать в руки палача? Он явно боялся ее, боялся той непреодолимой страсти, которую она в нем возбуждала, и, считая, что это от дьявола, попытался избавиться от нее столь жестоким способом.

Катрин постаралась поставить себя на его место. Встретив ее на дорогах Фландрии, он даже не пытался сопротивляться своей неистовой страсти. Это было естественно: она была красива, и он желал ее; схватив ее в объятия, он захотел овладеть ею. Все остальное просто не имело значения. Но в ту минуту, когда ее величество Любовь соединила их, лукавая судьба уже готовилась их разлучить. И зачем только после гибели брата запало ему в память это имя – Легуа? Много Легуа в Париже, но лишь один из них, кузен Гийом, взмахом топора оборвал жизнь Мишеля. Почему же Арно не мог разузнать о той роли, которую сыграла во всей этой истории маленькая парижанка? Но никто не поведал ему о золотых дел мастере, повешенном за то, что приютил его брата, об обезумевшем ребенке, который, загораживаясь руками от разъяренной толпы, молил пощадить юношу. Для Арно Катрин воплощала всех Легуа сразу, и его не заботило, кто из них был виновен, а кто нет.

191