Любовь, только любовь - Страница 116


К оглавлению

116

Оцепеневший, холодный, Гарен бесстрастно наблюдал взрыв гнева Катрин и лишь пожал плечами:

– Никто не выбирает свою судьбу, дорогая… а ваша, по моему мнению, не так уж плоха, вы не так несчастны, как хотите показать.

– Это ваше мнение, а не мое… По какому праву вы отняли у меня все, что составляет счастье и реальную жизнь женщины… любовь, дети…

– Герцог предлагает любовь…

– Не любовь – адюльтер, который я не признаю. Я его не люблю, и он меня не получит. А вы убирайтесь вон!.. Убирайтесь отсюда! Вы прекрасно понимаете, что я не выношу даже одного вашего вида! Убирайтесь же!

Гарен открыл рот, желая что-то сказать, но тотчас закрыл его и, снова пожав плечами, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Катрин как будто ждала его ухода, чтобы полностью погрузиться в свое отчаяние. Она рухнула на постель лицом вниз и разрыдалась. Каскад кружев свалился с балдахина и накрыл ее пенистой волной… На этот раз все было кончено на самом деле, ничто больше не имело смысла в ее глупой жизни, которую ей навязали! Арно женится… Арно потерян для нее навсегда, потому что любит другую, молодую, красивую, достойную его, которую мог уважать и которой мог гордиться. А к ней, дочери Легуа, жене казначея, которую он видел в постели Филиппа, Арно мог испытывать лишь презрение! Катрин почувствовала себя бесконечно одинокой. Она была брошена, оставлена, как в пустыне, без единого следа, без путеводной звезды, не зная, с какой стороны ждать спасения. Больше не оставалось ничего… даже плеча Сары, чтобы спрятать на нем свое лицо. Сара, как и все прочие, бросила ее с презрением, как бросили ее Гарен и Арно, как бросит Филипп, когда утолит желание, испытываемое к ней.

Нервные рыдания раздирали ей грудь. Слезы так жгли глаза, что больно было смотреть… Она приподнялась, схватила накрывавшие ее кружева и начала рвать их, затем встала. Ей показалось, что комната идет кругом. Она ухватилась обеими руками за колонну балдахина. Сейчас она чувствовала себя так же, как на празднестве у дядюшки Матье, когда выпила слишком много молодого вина. Тогда она сначала почувствовала себя тяжело больной, но через некоторое время вино ее развеселило. Теперь же она была пьяна от боли и отчаяния… Напротив себя, на шкафчике, она увидела ларец и, протянув руки, бросилась к нему, как к спасению. Она прижала его к груди, но выронила. Сердце ее билось так сильно, что, казалось, вот-вот разорвется. Это последнее движение лишило ее сил. Она открыла ларец, достала хрустальный флакон в золоченом футляре…

Этот яд подарил ей Абу-аль-Хаир как величайшее сокровище…

– Он убивает мгновенно и безболезненно, – сказал он ей. – Это мой шедевр, и я хочу подарить его тебе, потому что в тяжелые времена, которые сейчас переживает Запад, любая женщина должна располагать средством избежать ударов ужасной судьбы, которые могут обрушиться на нее в любой момент. Если бы у меня была любимая супруга, я подарил бы ей такой же флакон… Ты очень дорога моему сердцу…

Это был первый и единственный раз, когда простой врач намекнул ей на свои чувства. Катрин была этим не только очень тронута, но и польщена, так как знала его предубеждение по отношению к женщинам. Сегодня благодаря дружбе с врачом-мавром у нее в руках оказалось средство избежать своей судьбы, которой она больше не желала, а будущее не интересовало ее. Она открыла флакон в золоченом футляре, в нем была бесцветная жидкость, прозрачная, как чистейшая вода. Катрин быстро перекрестилась, взгляд ее шарил по стене в поисках большого распятия из слоновой кости.

– Господи, прости меня… – прошептала она. Затем поднесла флакон к губам. Еще мгновение, и все будет кончено. Глаза закроются, память угаснет, измученное сердце перестанет биться.

Она уже прикоснулась к флакону губами, как чьи-то сильные руки вырвали его.

– Я дал тебе флакон не для того, чтобы ты воспользовалась им сейчас, – проворчал Абу-аль-Хаир, неслышно вошедший в комнату. – Какая ужасная опасность угрожает тебе?

– Опасность жить! Я больше не могу!

– С ума сошла! У тебя есть все, о чем может мечтать женщина!

– Все, кроме самого главного… кроме любви, кроме дружбы… Арно женится… Сара меня бросила.

– А моя дружба ничего не значит для тебя? У тебя есть мать, сестра, дядя. Ты прекрасна, молода, богата, и ты, неблагодарная, считаешь себя одинокой!

– Что все это стоит, раз я потеряла его, и навсегда?

Абу-аль-Хаир задумчиво нахмурился и протянул женщине руку, помогая ей встать. Ее красивые блуждающие глаза, расстроенное лицо вызывали в нем жалость.

– Я понимаю теперь, почему твой муж послал меня к тебе, предупредив, что ты в опасности. Пойдем со мной!

– Куда?

– Идем, говорю. Это недалеко, ко мне.

Припадок горя, в котором она билась с самого возвращения мужа, сломал в Катрин всякое сопротивление, и она позволила себя увести, как ребенка, – за руку.

Комната с грифами очень изменилась с тех пор, как в ней поселился мавр. Роскошный декор не поблек, напротив, множество ковров, диванных подушек, разбросанных повсюду, создавало буйство красок. Большая часть мебели исчезла. Только один низкий стол стоял посреди комнаты, сохраняя западный стиль. Но он был завален большой грудой книг, пачками гусиных перьев и флаконами чернил. На камине, на этажерках стояли бесчисленные колбы, склянки, баночки, реторты, стаканы. Соседняя комната, дверь в которую была открыта, сообщалась со спальней, она была обставлена подобным же образом, и оттуда доносился аромат трав, которые Абу-аль-Хаир запасал в большом количестве. Кроме того, там была большая черная печь, на которой постоянно кипели неведомые снадобья.

116