Любовь, только любовь - Страница 168

168

На Рождество прибыл гонец от Филиппа и привез письмо и прекрасный молитвенник в переплете из слоновой кости с золотом – рождественский подарок Катрин от герцога. Это было не первое его письмо. Вскоре после смерти ребенка Филипп Бургундский выразил своей любовнице соболезнования по случаю столь ужасной утраты. Чтобы смягчить горе матери, он нашел слова, полные нежности, которые глубоко взволновали Катрин. Если бы не его предстоящая женитьба, она, не колеблясь, вернулась бы к нему. Но она была не в силах в своем состоянии выдерживать ни любопытные взгляды фаворитов, которые пытались бы что-то прочесть в ее лице, радуясь тому, что она отойдет на второй план, ни злые пересуды женщин, которые давно ей завидовали.

Новое письмо было столь же нежным, но за словами любви чувствовалось властное желание Филиппа видеть ее рядом. Катрин не ошиблась. Он напоминал о данном ею обещании, а это означало приказ вернуться.

– Да, действительно, – сказала Эрменгарда, когда Катрин показала ей послание. – Что вы будете делать? Я думаю, вы послушаетесь?

Катрин покачала головой:

– Нет, мне совсем не хочется возвращаться туда. Через несколько месяцев приедет инфанта, и мне придется уйти. Тогда зачем же все это?

– Он вас любит, вы же знаете. Он не может без вас… он пишет об этом… – сказала графиня, подчеркивая ногтем строчку в письме.

– Он пишет… да! Но он может обойтись без меня. Разве вы плохо знаете Филиппа, если думаете, что в течение трех лет я одна удовлетворяла его чувственность? Его благосклонность распространялась на многих женщин. Он любит меня, я знаю и могу сказать, что он не переставал желать меня, а сейчас, может быть, желает еще сильней. Но есть и другие женщины. Впрочем, инфанта слывет красавицей, она развлечет его.

Эрменгарда взяла в свои руки ладони Катрин и прижала их к себе.

– Скажите откровенно, моя милая, как вы собираетесь жить? Чего вы хотите? Я не могу поверить, что такая молодая красавица, как вы, может провести свою жизнь рядом со старой женщиной в мрачном замке… Я верю, что вы не согласны исполнять унизительную роль второй любовницы рядом с царствующей герцогиней. Но почему бы не начать жизнь сначала? Я знаю, что многие хотели бы повести вас под венец.

– Да, правда, – сказала Катрин с меланхолической улыбкой. – Только у меня нет ни малейшего желания.

– Что вы ответите герцогу?

– Ничего!.. Просто потому, что не знаю, что ответить. Если бы мой старый друг Абу-аль-Хаир был здесь, он нашел бы нужные слова и как поэт или философ описал бы состояние моей души. Мне кажется, у него есть слова на любой случай… Но он далеко…

Маленький арабский лекарь действительно уехал в королевство Гранада после смерти Гарена, хотя Эрменгарда гостеприимно предложила ему остаться у нее. Его владыка султан Мохаммед VIII потребовал возвращения своего главного советника и друга, так как его страну раздирали внутренние распри. Абу-аль-Хаир не без сожаления расстался с Катрин, к которой питал самые искренние чувства.

– Если однажды ты не будешь знать, что делать и куда пойти, приезжай ко мне. Возле моего маленького домика на берегу реки растут лимонные деревья и миндаль и розы благоухают почти круглый год. Ты станешь моей сестрой, и я посвящу тебя в тайны ислама…

В этот час, когда судьба завела Катрин в тупик, она вспоминала эти дружеские слова с улыбкой.

– Может быть, в этом решение: поехать к Абу-аль-Хаиру, узнать новую жизнь…

– Вы сошли с ума! – возмутилась Эрменгарда. – Ведь вам придется пересечь столько стран: прежде чем вы приедете в Гранаду, вас двадцать раз изнасилуют и столько же раз убьют.

– Достаточно будет одного раза, – ответила Катрин. – Вы правы: останемся здесь и будем ждать. Может быть, судьба моя даст мне знак.

Но, несмотря на драгоценный подарок Филиппа и его нежное любовное письмо, это Рождество было бесконечно печальным для двух затворниц. Они вместе раздали немудреные подарки всем жителям деревни и городка, получили от них поздравления; они вместе провели долгие часы в часовне у яслей, которые ежегодно, по примеру святого Франциска Ассизского, Эрменгарда устанавливала в церкви, или на могиле маленького Филиппа. Снег покрыл всю землю. Изо дня в день, вставая утром, Катрин в отчаянии смотрела в окно. Казалось, солнце скрылось навсегда. Кругом был холод, темнота, и молодой женщине казалось, что сердце ее постепенно замерзает.

Однако земля под снегом постепенно пробуждалась, зима готовилась уступить место весне, и однажды в марте на дороге, ведущей к замку, появился монах на сером осле. В этот день на черной жирной земле полей появились первые травинки, а на деревьях начали лопаться почки.

Он спросил лучника, вышедшего ему навстречу, правда ли, что мадам де Бразен в замке, и, получив утвердительный ответ, попросил провести его к ней.

– Мадам де Бразен меня хорошо знает… Скажите, что это брат Этьенн Шарло.

Узнав об этом, Катрин приказала тотчас привести его к ней. Она была одна: Эрменгарда ушла на конюшню, где должна была ожеребиться одна из лошадей. Этот визит, напоминавший ей о прошлом, был приятен Катрин. Она не встречала монаха из Мон-Бевре с тех пор, как его и Одетту де Шандивер освободили из тюрьмы. Бывшая фаворитка Карла VI, как узнала Катрин, умерла вскоре после возвращения в Дофинэ. Она не выдержала лишений и дурного обращения с ней в тюрьме. Ее мать, Мария де Шандивер, убитая горем, вскоре последовала за дочерью. Катрин тяжело пережила потерю этих двух женщин, и в мыслях ее брат Этьенн тоже больше не принадлежал этому миру. Но когда он переступил порог ее комнаты, она увидела, что он совсем мало изменился. Корона его седых волос совсем побелела, но лицо оставалось круглым, а глаза – живыми.

168